Лабиринт снов. Неоконченный мистический детектив - Сергей Уайт Драгон

– Гена, стой, ну ка сними вот это граффити, – приостановилась в одном из больших залов Анжела. Эхо шагов по стеклу и голосов разносилось далеко по всему заброшенному пространству дворца, – Я смотрю, тут молодежь часто бывает. Вон как все стены изрисованы. А ведь девочку могло завалить камнями в какой-нибудь из комнат при обрушении потолка. Вы не пробовали разбирать завалы? – спросила журналистка у спасателя.

– Пробовали, и собаками уже все этажи и чердак обошли. Никаких следов не нашли, – ответил спасатель. Он посмотрел на высокие своды зала а затем громко и отчетливо прокричал:

– Лааанаа!..

Здание было старое, но его внутренняя акустика поражала воображение. Имя девочки театральным эхом разнеслось по залу, и еще несколько раз отозвалось в прилегающих коридорах и комнатах.

– Ого! Вот это эхо, – поразился Гена, – как в пещере..

– Лааанааа!.. – прокричала вслед за спасателем Анжела, и эхо ее голоса тоже разнеслось по комнатам. Дом ответил унылым призрачным молчанием. Журналисты в сопровождении спасателя продолжили путь по лабиринту разрушенных комнат, хрустя какими то осколками при каждом шаге. Под ногами все чаще стали попадаться разбросанные по полу предметы, свидетельствующие о происходившей здесь когда-то жизни: остатки развалившейся мебели, тряпки, стопки промокших книг, старая жестяная посуда и осколки тарелок, обломки игрушек. Виды здесь напоминали журналистские фотографии домов, разрушенных войной.

– Ого, смотри-ка, что это такое? – Анжела привлекла внимание спутников к какому-то предмету, лежащему на полу одной из комнат. Это была небольшая старая советская пластмассовая кукла с отломанной ногой и рукой, лежащая в пыли. Желтые волосы куклы и ее лицо с алыми губами были темными от грязи, голубые пластмассовые глаза приоткрыты один больше другого, – Детская кукла.., – Анжела потрогала игрушку ногой, кукла от этого движения заморгала глазами. Эта сломанная модель человеческого ребенка с вывернутой назад рукой выглядела немного жутковато, особенно в мрачном интерьере этого разрушенного дворца.

– Интересно, почему здесь во многих комнатах встречаются детские игрушки, и повсюду разбросаны старые детские книги? Здесь что, раньше была школа или детский сад? – поинтересовалась она.

– А кто его знает? – ответил спасатель. – Говорят, дом пустует уже много лет. Да, здесь похоже была школа, или какая-то детская больница. Потому что какими-то лекарствами иногда пахнет.

– Да, я тоже почувствовала это в угловой комнате, – отозвалась Анжела, – И шприцы там валяются. Видимо там был медпункт.

– А может там просто наркоманы ночевали, – предположил спасатель, – оттуда и шприцы. И девочку эти наркоманы могли куда-нибудь утащить.

– Да, в этом месте такое вполне возможно, – согласилась Анжела.

– Давайте посмотрим, что хоть за книжки здесь дети читали, – Гена присел с камерой на плече, включив подсветку и наводя объектив на груду разбросанных по полу детских книг, – Так. «Красная шапочка» Издательство «Москва», 1993 год. Ничего себе! Больше двадцати, а то и тридцати лет уже тем детишкам, которые эти книги новыми видели.. Хм.. О! «Чебурашка и Крокодил Гена!» Анжел! Это про нас с тобой!

– Гена, не валяй там дурака! Ты все заснял? Иди-ка лучше сюда со своей камерой, нужно подсветить, я тебе еще кое-что покажу!

Гена, скрипя стеклами под ногами, прошагал в дверь, из которой звала его Анжела. Войдя в зал с включенной подсветкой камеры, он огляделся, и его выражение лица поменялось:

– Ага.. вот оно, значит, что.. Ну понятно все тогда.. Какие посетители любят заглядывать в эти стены..

На стене зала черной сажей была кривовато нарисована большая сатанинская звезда в круге. На другой стене той же сажей были вырисованы три шестерки и в стиле грубой наскальной живописи намалёваны какие-то черепа и ножи.

– Снимай все эти «художества». – скептично повелела Анжела, – Они очень красочно характеризуют это место. И как этим подросткам вообще пришло в голову ехать сюда ночью? Мне вот здесь и днем как то не по себе..

Журналисты, настороженно осматриваясь, ходили по зловещему залу.

– Уж не жертвоприношения ли здесь в этом зале проводили? – Гена пошёркивал ногой темные пятна от капель на полу.

– Это что, кровь? – с ужасом в глазах спросила Анжела.

– Нет.. Это, похоже, воск. Но обряды здесь точно какие-то проводили. Только кто знает, как давно это было? И сколько лет всем этим надписям.

Из коридора послышалось шипение динамика и переговоры спасателя по карманной рации.

– Пойдемте к выходу, – крикнул он журналистам, – Поисковая команда из леса возвращается.

– Они нашли что-нибудь?

– Нет к сожалению. После перерыва будут новые районы прочесывать.

– Ладно, Гена, пойдем на выход из этого жутковатого места. Нам нужно еще поисковых собак для репортажа поснимать, – сказала Анжела.

– Да, пошли-ка отсюда, – согласился Гена, и, выходя из зала, как галантный кавалер, подал руку Анжеле, чтобы она смогла перелезть через крупную балку на полу.

– Мерси, сударь, – поблагодарила Анжела.

– К Вашим услугам, государыня, – отозвался Гена.

Журналисты вышли из угрюмого здания на воздух и свет.

Спустившись с лестницы развалин, Анжела и Гена увидели недалеко от входа группу вернувшихся спасателей и дозорщиков. Поснимав поисковую команду и кинологов с собаками, они задали несколько вопросов игрокам в Дозор, среди которых были молодые люди и пара девушек. Дозорщики ответили, что толком ничего не знают о случившемся, и просто приехали помочь в поисках. А тех парней, кто был вчерашней ночью с этой Ланой и мог что то знать, уже увез в участок следователь, и их даже, похоже, в чем-то обвиняют. Журналисты отошли в сторонку, чтобы посоветоваться.

– Ну так что? Придется нам к следователю что ли ехать? Как ни крути! – с недовольством вздохнул Гена.

– Ну, Гена, почему мы так опоздали? – сморщила носик Анжела, – теперь придется еще в участок ехать, а могли бы интервью прямо здесь взять.

– Это все потому, что кто-то слишком много спит по утрам, – ответил Гена, глядя на часы.

– Гена, я и так сплю только по утрам, потому что все остальное время у меня занято. Я сейчас вообще держусь только на кофе! А вот тебя точно в твой выходной из пушки не разбудишь. Ну придется ехать в участок, чё? Там и у этих парней сразу интервью возьмем. И с мамой девочки бы еще как-нибудь все таки поговорить.

– Вы с ее мамой хотите поговорить? – обратился к журналистам, услышав их разговор, один из спасателей.

– Да, а она сейчас здесь? – спросила Анжела.

– Так ей плохо стало. Она вон там, в нашем фургоне сидит. Общайтесь с ней, только аккуратно. Она вся в горе, ну оно и понятно, не хочет уезжать. Но скоро ее домой повезем. С ней здесь только хлопот больше, – проговорил, перекуривая, спасатель.

– Хорошо, спасибо. Гена, готовь камеру, нужно интервью у матери девочки взять. Только спокойно, не включай пока. Я сначала с ней так поговорю.

Журналисты направились к фургону спасателей.

Боковая выдвижная дверь фургона была распахнута, и в проеме двери, свесив ноги наружу сидела усталого вида женщина с измученными глазами. Ее отстраненный взгляд когда-то красивых глаз был направлен вниз и в никуда. Она устало то открывала то закрывала глаза, погружаясь в себя.

– Здравствуйте. – обратилась к ней Анжела.

– Здравствуйте, – трагичным голосом ответила женщина, – Вы журналисты?

– Да, – осторожно сказала Анжела, и более уверенно продолжила:

– Я очень извиняюсь, за то, что нам приходится Вас беспокоить. Мы понимаем, как сильно Вы сейчас переживаете из за всего того, что происходит, и от всей души желаем, чтобы ваша дочь нашлась, и с ней все было в порядке.

– Ох, Боже ты мой! Ну я же совсем не знаю уже, что и подумать про неё! Страшно же, страшно становится! Лана, ну куда же ты пропасть то могла?.. Ну зачем же ты поехала то с ними ночью в это страшное место? Зачем?! – глаза женщины засверкали слезами, она уткнулась в платок и вытерла слезы с усталых красных глаз.

– Я прошу прощения, – осторожно продолжила Анжела, – но можем ли мы задать вам только пару вопросов перед камерой. То, что Вы скажете, увидят зрители нашего канала, и, возможно, это как-то поможет в поисках Ланы.

– Ой.. Спрашивайте, что хотите.. – обреченно выдохнула женщина.

– Гена, работаем?

– Да.

– Выключи подсветку.

– Ладно. – Гена щелкнул переключателем, и свет, резко светивший в лицо женщине, погас.

– Скажите пожалуйста, как Вас зовут, – обратилась Анжела к матери Ланы.

– Тамара.. – ответила та.

– Тамара, как Вы думаете, что же все-таки могло произойти? И как вела себя Ваша дочь накануне вчерашней ночи? Не могло ли так случиться, что она просто решила уйти из дома из за чего-то?